Неточные совпадения
Алексей Александрович рос сиротой. Их было два брата. Отца они не помнили, мать
умерла, когда Алексею Александровичу было десять лет. Состояние было маленькое. Дядя Каренин, важный чиновник и когда-то любимец покойного
императора, воспитал их.
Кажется, ни за что не
умрешь в этом целебном, полном неги воздухе, в теплой атмосфере, то есть не
умрешь от болезни, а от старости разве, и то когда заживешь чужой век. Однако здесь оканчивает жизнь дочь бразильской императрицы, сестра царствующего
императора. Но она прибегла к целительности здешнего воздуха уже в последней крайности, как прибегают к первому знаменитому врачу — поздно: с часу на час ожидают ее кончины.
Когда
умер Иосиф II, секретарь, не зная, как доложить Кауницу, решился сказать: «Ныне царствующий
император Леопольд».
— Да, — качнул головою старик в очках. — Вот такова, вероятно, была Базилида! [Базилида — по-видимому, Базилика — вторая жена Юлия Констанция и мать римского
императора Юлиана (Отступника).
Умерла в 331 году в Константинополе при рождении Юлиана.]
Два раза во всю мою жизнь потом только этак и плакал: во второй это было, как
император Николай Павлович
умер, и я ему к его гробу ночью свое «благодарю» ходил сказывать за то, про что мы с ним двое только из всех русских знали: он, мой царь, да я, — его изменник.
Император чувствует, что Польша еще не
умерла. На место либерализма, который он гнал с ожесточением совершенно напрасным, потому что этот экзотический цветок не может укорениться на русской почве, встает другой вопрос, грозный, как громовая туча.
Лишенный власти,
император Петр, мой опекун,
умер.
«Елизавета Петровна (?), дочь моя, наследует мне и управляет Россией так же самодержавно, как и я управляла. Ей наследуют дети ее, если же она
умрет бездетною — потомки Петра, герцога Голштинского [
Император Петр III.].
Когда Анна Иоанновна
умирала, Бестужев первый заявил, что, кроме Эрнста-Иоганна Бирона, «некому быть регентом». Он сочинил даже челобитную, якобы «вся нация герцога регентом желает» — императрица успела подписать бумагу о «полной власти» регента Бирона до совершеннолетия
императора Ивана VI.
— Ну, так что же! — прервал его Николай Павлович. — Я
умру с мечом в руке, если угодно Богу, и предстану перед Ним с чистою и спокойною совестью. Если буду
императором хоть один час, то покажу, что был этого достоин.
— Я не больна! — возражала она на эти слова доктора Уайлиса. — Да если бы я еще серьезно была больна, — грустно добавила она, — то тем более было бы мне необходимо остаться здесь, потому, что супруга русского
императора должна
умереть в России.